Александр Славский: Чтобы побороть коррупцию, нужно уволить абсолютно всех

---

В День юриста – праздник, объединяющий людей, вся жизнь которых подчинена лозунгу «Знать право, служить праву, защищать право», «Репортер» пообщался с юристом и общественным деятелем Александром Славским. Он рассказал о том, чего нам ждать на предстоящих выборах, об унижении людей правоохранителями и самооценке служителей закона.

«Репортер»: Почему вы выбрали эту профессию?
Александр Славский: У меня один из родственников работает в прокуратуре, и мне очень хотелось работать в юридической сфере. Изначально я хотел работать в прокуратуре и что-то менять к лучшему. Пошел учиться в юракадемию, понял, что все не так, как я себе представлял; потом пошел в прокуратуру - ожидания тоже не оправдались, и сейчас я работаю просто юристом.

«Р.»: Что вы можете назвать самым привлекательным в данной профессии?
А.С.: Ощущение того, что ты можешь менять судьбу человека в лучшую сторону, помогаешь ему и вытаскиваешь из сложных ситуаций. Я для себя осознаю свою важность, и мне это нравится.

«Р.»: Можно ли сказать, что вы за счет этого повышаете самооценку?
А.С.: Наверняка! Я компенсирую недостаточный уровень самооценки за счет работы. Но ведь все так делают.

«Р.»: Что составляет основную сложность в работе юриста?
А.С.: Общение с чиновниками: клерками, представителями суда и прокуратуры, милицией. Там очень большой уровень хамства, самомнения и самооценки, которая выше крыши. Они частенько себя осознают царьками и богами. Сложно, когда приходишь в кабинет к девушке 22-23 лет, которая перед тобой раскидывает пальцы. 
Еще одна сложность – это психологические переживания во время работы с клиентом. Для любого клиента приход к юристу, может быть, один из самых важных моментов в жизни. Ты понимаешь, что его распирают эмоции, а для тебя это рядовое дело.

«Р.»: За что вы больше переживаете: за судьбу клиента или за успех дела?
А.С.: Частенько ко мне приходит человек и говорит, к примеру: «Ааа, квартиру забирают!..» или «Вот меня муж бьет…». Они не знают, чего хотят, и я предлагаю три-четыре возможных пути решения, причем зачастую эти варианты решения конфликта внесудебные и без моего участия. Всякое обращение в суд – это уже стресс для человека, поэтому иногда лучше, проще и правильней прийти и договориться. В таком случае я больше преследую интересы клиента, а не свои собственные, хотя мне проще было бы отвести человека в суд, выиграть дело через полгода-год и получить свой гонорар.
Я также очень переживаю свои неудачи - особенно связанные с собственной безалаберностью. Бывает, когда очень много дел, что-то забудешь записать. После этого я уезжаю куда-нибудь на море месяца на два, не беру трубку, не общаюсь с людьми.

«Р.»: Расскажите о курьезных случаях в вашей практике.
А.С.: У нас есть клиент, который сидит в СИЗО уже четыре года. При этом в решении суда первый пункт гласит, что его там содержат незаконно, а второй пункт - что выпустить его нет оснований. Еще один парадокс с ним заключается в том, что его обвиняют в серьезном преступлении: организации покушения на видного одесского политика. А обвиняют его на основании слов другого обвиняемого, который сказал, что слышал от третьего члена банды, которого так и не нашли, что первый тоже участвовал в покушении. И на основании этих странных показаний человек сидит.
Еще во время моей работы представителем потерпевшего в одном деле мне позвонила следователь и попросила прийти обсудить некоторые вопросы. Мы мило побеседовали на уровне чайку попить: сколько мне лет да где я учился... После 25 минут такого разговора я понял, что вопросы совпадают с анкетными данными. Следователь пояснила, что допрашивает меня в качестве свидетеля, - а в таком случае я не могу быть представителем гражданского истца. Я отказался и хотел уйти, но меня не выпускали из отделения милиции. Мне просто повезло, что следующая встреча у меня была с сотрудниками телеканала и они мне названивали. Я показал звонящий телефон милиционерам с вопросом, хотят ли они увидеть себя в вечерних новостях задерживающими юриста, - и меня отпустили. Поэтому я не очень люблю милицию.

«Р.»: В обществе бытует мнение о коррумпированности судебной системы. Как ее можно преодолеть?
А.С.: Где-то полгода назад я пришел суд и впервые увидел судью, которая попыталась вникнуть и не спрашивала денег... Она - скорее исключение из правил. Я знаю, что если есть деньги, то купить решение очень легко, и 80% юристов работают исключительно на то, чтобы брать деньги с клиента, оставлять немного себе, а остальное заносить судье. Чтобы с этим бороться, нужно заменить судей: просто уволить абсолютно всех и набрать новых, поставив основным условием, чтобы они не были юристами, журналистами и не работали в правоохранительных органах. Пусть это будут просто люди, которым не чуждо чувство справедливости и которых поучат год, как нужно правильно судить. 
Другой вариант – внедрить альтернативу государственным судам. Один одессит создал третейский суд в интернете. Там висит список судей, которых можно выбрать по своему усмотрению, и люди идут туда судиться потому, что знают, что их рассудят честно. В ближайшем будущем это маловероятно, но запрос у общества огромный.

«Р.»: За какую сумму можно получить желаемый результат в суде по обыкновенному бытовому делу?
А.С.: Это зависит от дела. Например, решить квартирный вопрос стоит $3-5 тыс.

«Р.»: Бывает ли, что обе стороны предлагают взятку: кто больше?
А.С.: Я лично с таким не сталкивался, но подобные «аукционы» случаются. Взятка – это же не вклад в банк. Заплатил, проиграл - и что сделаешь?

«Р.»: Что нас ждет на выборах в органы местного самоуправления с юридической точки зрения?
А.С.: Очень много грязи и беззакония практически со всех сторон. Сейчас уже начала беспредельничать избирательная комиссия. Опять же сам закон о выборах построен таким образом, что соблюсти его невозможно: там очень сжатые сроки и ограниченные полномочия. По нему выходит, что за 4 дня комиссия должна пропустить через себя 3-4 тыс. людей. При этом они должны принять документы, отказать, если они неправильно оформлены, и потом принять их обратно, выдать постановление и удостоверение. Все это невозможно сделать за раз. Из-за этого они нервничают, начинают быть хамовитыми, а в ответ люди нервничают. По сути это нарушение закона, и таких нарушений скоро будет все больше и больше. Я уж не говорю о том, что избирательный процесс к одним политическим силам лоялен, а к другим – нет. Так что мы еще насмотримся грязи и воплей о нарушениях.

«Р.»: Что вы думаете о законе, запрещающем курение и употребление алкоголя в общественных местах?
А.С.: Это мегастранный закон. Например, на территории госорганов, школ, парков, улиц, детских площадок нельзя пить. Вместе с тем на Таирова и Поскоте есть громадные дворы, где пацанчики на лавочках сидят и пьют пивасик, но можно это делать или нельзя - непонятно. Летом почти никого не трогали, - только когда хотели денег. 
Закон о запрете курения не работает, так как не установлены места, где можно. Поэтому теперь получается, что курить нельзя вообще нигде, кроме кафешек и дома в туалете.

«Р.»: Как вы расцениваете систему обращения с людьми в правоохранительных органа?
А.С.: Вся система обращения с людьми, попадающими в милицию, у нас незаконна и неконституционна, нелогична и не гуманна, а попросту – сволочная. С людьми ведут себя как с животными: их загоняют в некие бараки и сараи, в клетки в райотделах. Там нет нормальных условий, нет душа, нельзя нормально поесть. Нет такого закона, который обязывает содержать человека в клетке. Взять к примеру судью Зварича: до вынесения решения суда он невиновнен, а его как еще невиновного человека содержали в клетке. Если тебя от трех месяцев до пяти лет до суда содержали в нечеловеческих условиях, то даже когда ты выигрываешь - триумфа не испытываешь.

«Р.»: Есть ли возможность каким-либо образом компенсировать эти условия?
А.С.: Применительно к нашей стране - нельзя. По закону компенсации - это по сути ничто. Тот же Зварич, будь он трижды виновен, - его имя полоскали везде, где ни попадя, а кадры как он ходит в туалет и занимается сексом транслировались на всю страну – кто за это ответит? Уже никто. Но в развитых странах правоохранителей за такое увольняют и могут посадить. Так что реальных случаев, когда бы человек выиграл, единицы, а компенсация минимальна. У нас компенсация многих вещей не предусмотрена. Например, никто не знает, как вычислять моральный ущерб. Судьи просто берут цифру с потолка. Вот такая страна у нас.

Беседовала Валерия Егошина

• юрист. суд