Не спорь с Родиной, когда она призывает! Фельетон на злобу дня

Робин Гуды из военкоматов отбирают повестки у богатых и раздают их бедным (с)

«Война – это дело правое, это дело чести. Воевать я буду гордо и бесстрашно!», – думал Вовочка, яростно клацая джойстик. Ещё бы, ведь война шла полным ходом: на экране вспыхивали автоматные очереди, а звук через колонки гремел так сильно, что подрагивал пол.

Только когда миссия кончилась, Вовочка услышал дверной звонок. Колокольчик дребезжал без перерыва, а на пороге оказалась побледневшая мать. Только когда сыночек бережно убрал её палец с кнопки, мать очнулась и ввалилась в квартиру, срочно запирая дверь на замок.

Беда подкралась незаметно. К дверной ручке, бережно обернутая парадной ленточкой в сердечко, крепилась повестка. 

Пригорюнился Вовочка: мама в перманентном обмороке, а решать что-то надо, потому что морально он оказался совсем не готов ни к юности в сапогах, ни к войне под боком. Даром что Вовочка наш был мальчик взрослый, университет закончил, да вот никак с работой определиться не мог – ни к чему не тянуло. И мама у него понимающая, говорила, мол, не спеши, сынок, не спеши.

Теперь же дело пахло жареным, и спешить стоило. Первым делом Вовочка надел свой самый-самый просторный свитер и самую-самую широкую кепку, а закрепил, для верности, самыми-самыми узкими мамиными джинсами. Кто его знает, всё же лучше гопоте попасться, чем военкому. Одевшись и оценив себя в зеркале как отвратительнейшую личность, Вовочка бросился наутёк.

 По пути он поменял сим-карту и, из чистой паранойи, сам телефон. Его подруга Лидочка долго не могла понять, кто ей звонит и зачем, так как Вовочка старательно подделывал голос, опасаясь спецслужб. Но стоило ему отчаянно заскулить кодовую фразу «за самое живое ухватили!», как Лидочка всё поняла.

  – Плоскостопие, сколиоз, нервная булимия есть? – со всей строгостью вопрошала она уже в кафе.

– А что такое нервная булимия? – озадаченно переспросил Вовочка.

– Не знаешь? Вот и замечательно, – тем же тоном продолжала подруга. – Что на счёт пацифистов? Адвентисты седьмого дня, свидетели Иеговы?

– Чего?    

– Тоже не знаешь? Ну, тоже хорошо, наверное.

Они погрузились в долгие и тяжёлые минуты размышлений. Мысли приходили, что правда, не о том, как от армии сбежать, а тщетности его, Вовочки, бытия. В тот момент он думал, что зря исправно косил пары в университете и в итоге стал толком ничего не умеющим юристом. Его одолевало ни с чем не сравнимое чувство жажды к учёбе, всему новому, неизведанному, к глубинам знаний. Если бы он мог, он бы вновь пошёл в университет и стал бы самым прилежным на свете студентом. Лишь бы не мобилизоваться.

 А потом они с Лидочкой начали высказывать накопившиеся идеи. В их репликах, до этой встречи коротких и малоинформативных, появилось вдохновение. Они вскидывали головы, делали трагичные жесты руками и драматично пили молочные коктейли. Второе высшее образование, переезд, бессрочный отпуск на Гаити, постриг в монахи – всё не подходило, на всё не хватало либо времени, либо денег. Они отчаивались всё больше и больше, предлагая всё новые и новые варианты из области фантастики.

Наконец, Лидочка тяжело вздохнула.

– Делать нечего, – подытожила она. – Придётся тебе жениться.  

– На тебе? – с надеждой спросил Вовочка.

– Нет конечно, на бабке моей, вдове семидесятилетней, как раз опекуном будешь! Ой…

Она резко закрыла рот ладошками и покраснела. Не от странности собственного предложения, а от осознания – ей признались в светлых чувствах. Вовочка опустил взгляд. На фоне мобилизации он действительно настолько отчаялся.

Чтобы как-то сгладить неловкое молчание, Лидочка достала свой телефон, набрала какой-то номер и протянула опешившему Вовочке. Вызов уже пошёл, работала громкая связь, так что оставалось лишь чуть наклониться к микрофону и ожидать.

– Приёмная генштаба, я вас слушаю, – наконец, ответил приятный женский голос.

– Здравствуйте, я окончил высшее учебное заведение, у меня мама лежачая, невеста молодая б-беременная, и мне повестка пришла, – ненатурально имитируя спокойствие заговорил Вовочка. 

Весь текст ему суфлировала подруга, со скоростью света набирая речь телефоне. Он соглашался, что кое-что действительно было правдой, но не знал, радоваться некоторым пунктам или печалиться. 

– Обратитесь в ваш военкомат, здесь может быть просто ошибка, – с готовностью ответила девушка, словно это был уже сотый подобный звонок за последний час.

– А-а-а э-э-э… – У Лидочки что-то не ладилось с техникой, так что Вовочка тянул время как мог. – А у нас разве война, военное положение ввели? 

– О чём вы говорите, юноша? У нас антитеррористическая операция.

Подруга со злости на виснуший телефон постучала ним по столу, а после подняла голову и практически одними губами зашипела: «Так какая мобилизация в мирное время?!». Но слишком тупящий Вовочка так ничего и не понял, делая вопрошающее лицо. Лидочка повторила ещё раз, и он снова не понял.

Страшная смерть от коктейльной трубочки не настигла Вовочку только потому, что девушка на том конце провода снова повторила «обратитесь в ваш военкомат» и повесила трубку. А ещё потому, что Лидочка замерла, глядя-куда-то за его спину. Её глаза расширились от ужаса. Когда Вовочка попробовал обернуться, она пискнула:

– Замри! Закрой глаза! 

Вовочка покорно закрыл и заговорщицки зашептал:

– Почему?

– Ты не должен увидеть повестку.

И тут сердце ушло в пятки. Со спины повеяло могильным холодом, и страшный голос, что мог бы возвещать о начале небесного суда, заговорил:

– А кто у нас тут уклонист? Сколько лет, почему не в армии? 

– Бери мою руку и ни в коем случае не открывай глаза, – скомандовала Лидочка.

– Получите повестку, уважаемый! – закричал вдогонку страшный голос, но подруга уже помчалась куда-то, уволакивая Вовочку за собой.

Они мчались что есть сил. Порой казалось, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди, но когда представитель военкомата приближался достаточно, чтобы расслышать номера статей, за нарушение которых предусмотрена ответственность, и сумму этой ответственности, как ощущался новый прилив сил. 

Вскоре голос страшного суда начал отдаляться и вовсе исчез. Зато откуда-то спереди слышались гнусавые «опаопа», «куда спешите, девочки?» и «сюда подошли». Вовочка ещё при выходе из дома выбирал из двух зол меньшее, но, как всегда, нарвался на оба этих зла. Он открыл глаза.

Перед ними изящным полумесяцем сидели парни в спортивных костюмах. Некоторые щёлкали семки, некоторые кривили рты в желтозубых улыбках, но, в общем и целом, компания не одобряла повстречавшихся им путников.

– Ну чё, есть чё? – спросил главный. То, что он главный, Вовочка понял по мясистой кожаной барсетке и гордо блестящим трём белым полоскам на штанах. 

– А, может, вы нас пропустите? – жалобно попросила Лидочка. – У нас нет ничего.

– Ты иди, – мудро рассудил главный. – А подружка твоя пусть останется.

Только Вовочка собрался возмутиться всей силой своего пацанского баритона, как его прервал уже знакомый голос:

– Это не подружка. Это – призывник.

В следующий миг фигура в военной форме, обрамлённая ярким сиянием, кинулась в бой. Полумесяц синхронно вскочил на ноги, но даже дюжина спортивных парней не могла тягаться с посланцем света. Летели зубы, ломались кости, а Вовочка с Лидочкой стояли и наблюдали. На лицах их был шок и неописуемый восторг.

Наконец, их спаситель закончил складывать тела в кучу и встал рядом с ней, записывая в блокнотик особые приметы, довольно приговаривая:

– В базе данных не найдём – всё равно не уклонитесь, всех мобилизуем. А вам бы я не советовал бежать, – не глядя обратился он к парочке, что уже как раз кралась к ближайшему переулку.

Не успел Вовочка крикнуть «Бежим!», как представитель военкомата материализовался перед ним и ткнул в лицо небольшой бумажкой.

– О нет! – всплеснула руками Лидочка. 

– Проследуйте за мной, – чинно скомандовал военком. 

Уже сидя в небольшом светлом кабинете с образами президента и министра обороны, Вовочка пользовал свой единственный разрешённый звонок – матери, чтоб вещи принесла самые необходимые. Когда ему стало невмоготу слушать крики в трубке, он обратился к своему спасителю, душевно так, по-человечески:

– Слышите эту женщину? Куда она без меня, а? Армии на вашей операции этой нужны люди вот как вы: сильные, здоровые, обученные, сообразительные! Не то, что я… Может, вы меня отпустите, а сами мобилизуетесь?

– Нет, – проникновенно ответил военком, задумчиво глядя в окно. – Этому городу всё ещё нужен герой.

А уже в казармах, сидя на жёсткой кровати, бритый Вовочка получил пятьдесят пропущенных от мамы, «Возвращайся скорей!» от Лидочки и «Спасибо Вам за добровольную службу!» от генштаба. 

---

Внимание! Обнаружив ошибку или неточность в тексте, выделите ее и нажмите Ctrl+Enter. Далее следуйте инструкциям. Редакция сайта заранее благодарит всех бдительных читателей!