Необычные одесситы: Зоя Бойко о девушках-диггерах, тайнах катакомб и легендах подземелья

---

Она знает, где в Одессе в сутках 36 часов, как обустроить ночлег в катакомбах, что делать, если заблудился и чего нельзя говорить под землей. Диггер Зоя Бойко рассказала о своем неженском увлечении..

- Зоя, как выходы под землю стали твоим хобби?

- Впервые в катакомбы я попала этой зимой. До этого я занималась роупджампингом, но в какой-то момент захотелось чего-то новенького. В тот период я познакомилась в Интернете с людьми, которые занимаются диггерством. Они пригласили меня сначала на небольшую обзорную экскурсию, но в итоге все закончилось тем, что мы остались в катакомбах на сутки. Максимальное время, проведенное мной под землей – около 30 часов.

- Чем ты занимаешься в катакомбах?

- Под землей я отдыхаю. Там своеобразная атмосфера. Люди, когда туда попадают, просто кардинально меняются. Под землей – свой особый мир, в который уходишь отдохнуть от будничной рутины. Там время течет по-другому: под землей организм настроен на то, что в сутках не 24 часа, а 36. Первые два месяца хождения в катакомбы были для меня как бы хорошей одержимостью: каждые выходные просто летела на маршрутку в предвкушении спуска под землю. Мы иногда шутим, что если бы провести в катакомбы водопровод и было бы меньше сырости, то можно было бы там жить. 

По моим наблюдениям, чтобы получить удовольствие от нахождения в катакомбах, нужно идти туда с людьми, которым действительно доверяешь. Если нет доверия к группе, с которой идешь, начинаешь очень нервничать, уже не до отдыха. У нас бывают и рабочие выходы, когда мы отстраиваем базу. База – это тупик, своеобразный мини-отель с самообслуживанием, в которой можно оставить вещи, отдохнуть, переночевать. Она состоит из лежанок, стола, скамеек. Все это мы делаем из ракушечника. Под землей таких баз разбросано довольно много, ими может воспользоваться любой. Нет такого: «Это мое, попробуй только сюда зайти». Если бы каждый строил для себя, то пространство под землей превратилось бы в одну большую базу. 

- Девушка-диггер – это редкость?

- Да. Если судить по моим ровесницам, то можно сказать, что девушки меньше заинтересованы, чем парни, потому что в катакомбах есть вероятность сломать ногти, запачкаться, увидеть летучую мышь (смеется). Когда ползаешь, руки полностью в желтом буте, под ногтями – ракушечник. Первые минуты, когда я выбираюсь на землю, я трачу на то, что это все вычищаю. Но я не очень страдаю по этому поводу.

- Насколько безопасен такой досуг?

- Конечно, риск есть во всем. Чтобы выход в катакомбы прошел благополучно, надо знать опасные зоны. Меры безопасности банальны: если есть места, где возможен обвал, туда, разумеется, лучше не лезть. Но если все-таки пошли, там нужно проходить очень быстро. Под землей лучше не шуметь, не отходить от людей, которые хорошо знают местность, не заниматься самодеятельностью. На моей практике, тьфу-тьфу, критических ситуаций не случалось. Да, бывали моменты, когда думали, что заблудились, но у нас с собой были карты, мы быстро сориентировались. Если ты идешь с группой, отстал от нее или у тебя сел фонарь, ты должен оставаться на том месте, где ты потерялся. Да, это довольно страшно, но так будет легче тебя найти. Кричать, звать на помощь, к сожалению, часто бывает бесполезно: звук очень сильно впитывается в стены. Если человек ушел за поворот, он тебя уже не услышит. Основная ориентация – это свет. Даже маленький луч будет сразу же заметен. Стабильно под землей мы встречаемся с группой сектантов, занимающихся медитацией, но они безобидны.

- Как случай с Константином Успеховым повлиял на диггеров?

- Действительно, ситуация подняла на уши многих – такое может случиться с каждым. Поисковые работы длились около двух недель, в них участвовали и мои друзья. Но на самом деле всю систему можно пройти часа за четыре. Cистема – образно говоря, это огромная квартира в катакомбах, состоящая из разных ходов, коридоров, лабиринтов. Она где-то все равно заканчивается – тупики всегда есть. Некоторые системы соединены между собой одним-двумя проходами, есть и полностью закрытые. Когда его не нашли в первые два дня, нам стало понятно, что Кости там просто нет. Моя мама была в курсе этой ситуации, более того – она знакома с мамой Успехова. Она очень испугалась и не хотела меня отпускать под землю: вдруг со мной произойдет то же. Но не могу сказать, что желающих ходить в катакомбы поубавилось, просто люди стали осторожнее.

- Какие вещи необходимы под землей?      

- Фонари и минимум один набор запасных батареек. Мы шутим, люди под землей меряются фонарями — у кого круче. У диггеров есть понятие «ходить на чужом свету». Это когда идут несколько человек по довольно освещенному коридору. Тогда свой фонарь можно выключить ради экономии. Когда мы останавливаемся на базе, мы берем с собой свечи. На базе у нас есть кирка, две лопаты, молотки. В катакомбах оставляем вещи, которые сырость не испортит, чтобы в следующий выход не обременять себя лишним грузом. Из одежды желательно взять перчатки, чтобы в случае прохождения через завалы не царапать руки, что-то на голову - при попадании в узкие коридоры сверху может что-то сыпаться, а обычная бандана или шапка обеспечат минимальную защиту. Нужно одеваться тепло. Когда ходишь по катакомбам, не холодно. Но когда идешь с ночевкой, свитера и куртка не помешают. Сезон не имеет значения – под землей всегда стабильная температура — около +15ºС. Это не холодно, но нужно учесть еще  и повышенную влажность. Во всяком случае, свое дыхание увидеть можно.

- Каких затрат требует это хобби?

- Когда мне впервые предложили спуститься под землю, я тоже спросила: «Сколько?», на что получила ответ: «Двенадцать гривень на маршрутку туда-обратно. И возьми что-то перекусить». 

- Проводятся ли в катакомбах массовые мероприятия?

- Реконструкция. Это исторический пейнтбол под землей на определенную тему. Люди одеваются в одежду того времени, собираются в группы и воссоздают события. Это не импровизация – они получают конкретное задание, все действия продуманы. Последняя реконструкция была посвящена 10 апреля.

- Диггеры – народ суеверный? 

- Нельзя сказать, что мы очень суеверны, но свои приметы имеются. Например, нельзя ни в коем случае подкуривать от свечи – это к обвалу. Под землей нельзя говорить слово «последний», чтобы то, о чем ты говоришь действительно не стало последним. Обычно говорят «крайний». Кстати, такая примета есть и в роупджампинге, в прыжках с парашютом и других экстремальных видах спорта. Диггеры знают, что под землей есть Хозяин и Хозяйка, но о Хозяйке нельзя говорить, находясь в катакомбах. Ее зовут Эва. Если человек потерялся, ему нужно трижды крикнуть ее имя. Она может прийти к нему в виде старухи, и это значит, что она его может вывести, спасти. Если она явится в образе юной девушки, значит, ситуация такова, что даже она не в силах помочь. В таком случае Эва может исполнить его последнее желание. Хозяин довольно добрый. Мой друг однажды ушел в катакомбы на четыре дня, в какой-то момент у него сели батарейки, он отстал от группы и остался  без света на том же месте, где заблудился. Потом он увидел что-то светящееся на стене. Подумал сперва, что «глюк», но все же подошел к этому пятну. Оно исчезло, но тут же появилось на другой стене. Таким образом, Хозяин вывел друга к той местности, где он уже сориентировался. В каждой системе есть свои легенды. В Западной Украине, говорят, есть подземный божок, которому надо стабильно приносить дань, иначе он может сделать так, что люди не выйдут.

- Каковы перспективы того, что выходы под землю могут стать профессией?

- Действительно для кого-то такой досуг становится не просто хобби: организацией экскурсий можно подзаработать. Этим занимаются мои друзья. Они устраивают ознакомительные выходы для желающих на четыре-пять часов. Но это не основной способ добычи денег. Некоторые становятся спелеологами, за что им огромная благодарность: они не только изучают и исследуют подземное пространство, но и ищут потерявшихся в катакомбах людей. Карты, составленные профессиональным спелеологом, – дорогое удовольствие. Мне предлагали работать в группе поиска, но я не уверена, что хочу этим постоянно заниматься, поскольку есть другие вещи, на которые я хотела бы выделить время.