Голод, болезни и любовь: воспоминания немецких военнопленных об Одессе

- Александр Вильгельмович, когда появилось это кладбище и сколько человек здесь похоронено?

- Первое захоронение датируется 15 января 1946 года, последнее — 4 января 1951-го. Официально на Промышленной похоронено 770 человек, но на самом деле их было гораздо больше. Дело в том, что на каждого пленного полагался паек, и поэтому администрация лагерей была кровно заинтересована временно, а то и вовсе не регистрировать умерших. Неизвестно как среди найденных останков оказались женский и детский черепа, а в списки погибших пленных «затесались» евреи, русские и украинцы, хотя их запрещалось «садить» вместе с немцами и румынами. В общем, загадок хватает. С уверенностью можно сказать, что на Промышленной захоронено несколько тысяч человек. Примерно столько же лежит на Шкодовой горе, где находился лагерь «Крекингхауз». Всего в Одессе погребено около 6 тысяч военнопленных, из них половина — немцы. Для сравнения: общее количество пленных в городе на начало 1946 года составляло 12 300 человек.

- Каковы причины столь дикой смертности?

- В основном пленные умирали от инфекционных болезней: дизентерии, брюшного и сыпного тифа, туберкулеза, а также дистрофии и увечий. Тяжелый физический труд в любую погоду и плохое питание сами по себе были серьезным испытанием для организма. Но решающий удар наносила антисанитария — необустроенные туалеты, отсутствие воды, негодная пища.

Абсолютное большинство смертей пришлось на 1946-47 годы, когда в стране был голод. В принципе, даже тогда паек был сносным, но командование всячески обворовывало пленников, подрывая тем самым их здоровье и трудоспособность. Известен случай, когда из Рени в Киев отправили на работы пешим ходом 3000 румын. Перед этим им урезали паек, проще говоря — ограбили. Так вот, до места назначения дошла только треть, и те были непригодны к труду и вскоре поумирали.

- О человечности при сталинском режиме говорить не приходится. Но неужели руководство страны не понимало, что такое обхождение с пленными бестолково с экономической точки зрения?

- Конечно же понимало. Но ничего не могло с этим поделать. При дармовой и притом квалифицированной рабочей силе большинство лагерей для военнопленных были убыточными. Бесконечные грозные приказы главы НКВД Сергея Круглова в адрес наркомов внутренних дел республик и руководителей МВД областей предупреждали: не выполняется указание НКВД о строгом распорядке дня, при котором военнопленные должны иметь 8-часовой непрерывный сон. В другом приказе Круглов говорит, что одной из причин высокой смертности является неправильное использование людей на работах без учета их физического состояния. Показательно, что распоряжения всесильного главы всесильного ведомства не возымели никакого действия — в 1947 году по сравнению с 1946 смертность в одесских лагерях выросла в 2 раза.

Вздохнули с облегчением пленные только в 1948 году. В январе им выдали зарплату 105 рублей (на эти деньги можно было купить 70 буханок хлеба) и выдали на нары соломенные маты. Голод остался позади.

- Какими были отношения между военнопленными?

- Управление лагерями было организовано по схеме, отработанной еще в ГУЛАГе. Непосредственными начальниками пленных были их соотечественники, которые получали «за руководство» повышенный паек и освобождались от работ. Руководило лагерем двое — советский, как правило, НКВДист и подчиненный ему немец, через которого власти пытались найти с заключенными общий язык. Такая система делила узников на «своих» и «чужих», что не позволяло им объединится, скажем, в борьбе за улучшение питания. Да и среди рядовых тружеников отношения были натянуты, чему способствовали недостаток еды и отвратительные условия проживания.

- Лагеря располагались прямо в городе?

- В основном да. Главное управление, где заседала администрация, находилось во дворе чаеразвесочной фабрики на Троицкой, 8. Также были бараки на углу проспектов Шевченко и Гагарина, улиц Косвенной и Средней, на Приморской в районе Практической гавани. Иногда лагеря обустраивались на территориях строящихся объектов или за городом, как, например, спецгоспиталь в Аркадии.

- Самый животрепещущий вопрос: нашли ли пленные общий язык с одесситами?

- Отношения с местным населением сложились не сразу. Сперва жители Одессы относились к бывшим оккупантам враждебно. Но увидев, как старательно они работают и в каких невыносимых условиях находятся, люди смягчились. Некоторые женщины даже передавали через решетки лагерей хлеб и продукты. У многих из них на фронте погибли мужья и сыновья.

А вообще контакты с местными были ограничены: пленные жили в лагерях, работали в отдельных бригадах и не могли свободно расхаживать по городу. Близкое знакомство с одесситами проходило в госпитале, куда рано или поздно попадал каждый.

- Публиковались ли в Германии воспоминания выживших военнопленных об Одессе и одесситах?

- Подобные мемуары есть. В частности, воспоминания главного архитектора Мюнхена Вальтера Лутценбергера, который оказался в плену 22-летним парнем. Он вспоминает, как его доставили в госпиталь с воспалением околоплечных тканей. Делать операцию было смертельно опасно, ведь больной был истощен до предела — при росте 175 см юноша весил всего 45 килограмм. Немецкие санитары посоветовали ему обратиться к доктору Бухману, который «поднимал» многих, не прибегая к ножу. И Бухман, одесский еврей, спас немецкому солдату жизнь. Очень тепло Лутценбергер вспоминает заботливую санитарку Марусю, портрет которой до сих пор хранится у него дома.

Совсем другие впечатления остались у немца и от условий лечения: «Слабым местом госпиталя, как и всей советской повседневной жизни, оставался туалет. В отведенном для этого помещении стояла бочка с водой, с четырьмя досками вместо сиденья». А вот еще один пример нашего обустройства: «В палате находилось 80 человек — по двое на одну кровать. Отдельно лежали только умирающие и прооперированные. Каждый день выносили до десяти умерших».

- Что построили пленные? Правда ли, что они работали гораздо лучше наших «свободных советских «человеков»?

- Прежде всего, их руками было восстановлено портовое хозяйство. Об этом до сих пор напоминают массивные квадратные порталы при входе в порт на Таможенной площади. На их барельефах немецкий скульптор изобразил фигуры и лица своих товарищей по плену.

Также узники участвовали в строительстве «Радиалки», «Микрона», кабельного завода и «Краяна», восстановлении судоремонтного и станкостроительного завода. На предприятиях устанавливалось оборудование, вывезенное из Германии. И долгое время на некоторых машинах висели надписи: «машину могут использовать только немецкие специалисты».

Силами пленных в городе было отстроено множество зданий, а на окраинах появилось несколько жилмассивов, крупнейший из которых — Поселок судостроителей на Адмиральском проспекте, начатый еще в 1946-48 годах. Архитектура этих домов, их внешний вид, расположение комнат и формы крыш напоминают дома, строившиеся в Восточной Пруссии в 30-х годах.

Несмотря на тяжелые условия труда, пленные выполняли свою работу высококачественно. Это было удивительно для Советского Союза. Поэтому руководители министерств и предприятий на всех уровнях спорили до скандалов, кому достанется больше немцев, чехов, австрийцев или венгров.

- А разве им выгодно было хорошо работать?

- Вовсе нет. Со многими специалистами их мастерство и добросовестность сыграли злую шутку: в плену им пришлось оставаться дольше. Так, автомеханик и шофер Вальтер Фитч пробыл в Одессе до 1950 года, хотя его товарищей отпустили еще в 1948. Вальтер возил полковника НКВД и умело разбирался с трофейными немецкими автомобилями. Но увидеть родные места довелось не всем. Так, в сентябре 1949 года скончался румынский полковник Ион Тудоран, участвовавший еще в I мировой войне. Можно предположить, что он знал слабые места советской границы, завербованных агентов и колаборационистов из местного населения. Рядовых румынских солдат отпустили еще в 1947-48 годах.

- Как относились к вернувшимся из плена солдатам у них на родине?

- Могу сказать про Германию — там освобожденных из плена солдат встречали радостно, без осуждения. Никому не приходило в голову обвинить их в сотрудничестве с врагом, даже если в плену человек занимался военным консультированием. Признавалось, что это было вынужденной необходимостью. К сожалению, совсем иным было отношение к «возвращенцам» в СССР. На гастарбайтеров и жителей ранее оккупированных территорий смотрели с подозрением и укором, мол, «не устояли» или «выжили — значит, сотрудничали».

---

Внимание! Обнаружив ошибку или неточность в тексте, выделите ее и нажмите Ctrl+Enter. Далее следуйте инструкциям. Редакция сайта заранее благодарит всех бдительных читателей!