Как отстраивали Одессу после войны

Героическая история Одессы 1941-1944 годов хорошо освещена в книгах, фильмах и телепередачах. И хотя в каждой истории много белых пятен и спорных моментов, мы гордимся тем, как мужественно наши предки боролись в это время. А потом было 10 апреля 1944 года. Освобождение. Эйфория. Но и мирное время потребовало от одесситов стойкости и готовности к борьбе. Прошло много лет, прежде чем город удалось отстроить и все это время десятки тысяч человек жили в условиях, которые сегодня сложно даже представить. 

Больше всего Одесса пострадала от бомбардировок. Самым крупным разрушениям подверглась часть города между улицами Советской Армии и Комсомольской. В начале ХХ века в этом районе было воздвигнуто много величественных по одесским меркам 4-5-этажных домов. Как правило, они располагались на перекрестках. Эти точки стали излюбленным местом для вражеской авиации. На перекресток выбрасывались фугасные бомбы весом 150-225 килограмм, созданные специально для разрушения толстых стен бункеров и военных предприятий. При удачном попадании они могли пробить слой бетона толщиной 1,85 метра. В радиусе 15 метров не выдерживали даже 40-сантиметровые стены из бетона, что и говорить о сыром одесском ракушечнике. Дома падали, как подсеченные карточные домики.  

А еще были пожары, взрывы, обстрелы. После освобождения города специальная комиссия оценила потери жилого фонда в 800 тыс. метров. Таким образом, без крова остался каждый шестой одессит. Конечно, по степени разрушения Одесса не идет ни в какое сравнение с Минском или Черниговом, где было уничтожено 95-98% всего жилья. Тем не менее, восстановление зданий продвигалось черепашьими темпами. И на то были свои причины.  

Перекресток Коблевской и Ольгиевской — в числе наиболее пострадавших вследствие бомбардировок. На смену роскошным домам начала ХХ века пришли аскетичные «сталинки».

Ради статистики 

В частности, большую роль сыграла тоталитарная идеология, которая выстраивала жесткую иерархию потребностей: сперва интересы государства, затем — общества и только потом — частных лиц. Поэтому в первую очередь усилия направлялись на запуск предприятий и социальной инфраструктура и только потом — на жилой фонд.

Уже к концу 1944 года возобновил свою работу порт и еще 213 предприятий различного масштаба. К концу 1945 года было введено в эксплуатацию еще 303 завода и фабрики. Всего за несколько месяцев  приступили к работе больницы и школы, было восстановлено 160 км трамвайных колей и запущено две троллейбусные линии. Более того, в кратчайшие сроки открыли свои двери кинотеатры и театры, лектории и библиотеки, музеи и спортивные учреждения.

На этом фоне вопросу восстановления жилья отводилась явно второстепенная роль. По плану горисполкома, до конца года предполагалось восстановить всего 47 тыс. метров, на что было предусмотрено «аж» 3 млн рублей. На деле большую часть работ взяли на себя сами одесситы, используя для латания дыр камень и прочие материалы из разрушенных зданий. Благодаря этому к зиме удалось восстановить почти 150 тыс. метров.  

Кроме того, важной причиной отставания была неорганизованность работ, недостаточное внимание к проблеме со стороны властей, их коррумпированность и откровенное «очковтирательство».

Так, в первом квартале 1949 года из 15 домов, подлежащих сдаче, «Госстройконтроль» принял только два из плановых 5200 метров — всего тысячу. «Многие дома годами стоят в лесах. Строители сдают дома с недоделками, не благоустроив дворовых и прилегающих к улице территорий. Из-за несвоевременного завоза материалов рабочие зачастую незагружены, не получают вовремя зарплаты, отсюда и текучесть кадров», — констатировал председатель горисполкома Александр Степаненко.

Еще одной особенностью времени была крайне слабая механизация. Две трети земляных работ проводилось вручную. Вручную же прямо на стройке изготовлялся бетон, который поднимали на этаж ведрами по веревке. Даже тяжелые блоки известняка поднимались наверх лебедками.

Ответственные чиновники могли позволить себе не замечать этих пробелов. По нормам того времени они отчитывались не за конкретные работы, а за освоение средств. А деньги осваивались как раз хорошо: только за 1947 год проверяющие нашли завышение стоимости работ по 50 сметам почти на миллион рублей.  

Неприятной чертой эпохи был «пафос победителя», оправдывавший беззаконие и расточительство. «Я под Берлином за тебя кишки рвал, а ты мне про свою крышу… Терпи, в Сталинграде вообще жить негде» — подобные фразы частенько слышали одесситы, приходя к чиновнику с просьбой о содействии. А тот, бывало, всю войну просидел в заградотряде, а теперь списывал деньги за работы, сделанные самими жильцами. Наверное, такое отношение к людям было, есть и будет в нашем менталитете всегда. 

Поломанные судьбы 

Жилья в Одессе ощутимо не хватало с 70-х годов ХIХ века. Советская власть с ее коммуналками в бывших апартаментах не решила этот вопрос. После войны, в которой Одесса потеряла 15% жилфонда, нехватка комнат и квартир стала катастрофической. Вот только один из эпизодов этой неприятной истории: «В декабре 1946 года я вместе с семьей был вселен в одну из комнат квартиры № 19 по улице Ф. Меринга, 47, — пишет в редакцию газеты «Знамя коммунизма» фронтовик Андрей К. — В этой же комнате, вопреки здравому смыслу, разместилась и контора домохозяйства № 198. Чтобы как-то отгородиться от шумного соседства, я  поставил фанерный простенок в надежде, что контора вот-вот будет выселена. С тех пор прошло более шести лет, но все остается по-прежнему. На одной половине комнаты проживает моя семья, на другой за фанерной перегородкой благоденствует контора управления со своим постоянным шумом, стуком, криками». Письмо было опубликовано летом 1953 года. Одесса полностью восполнила потери только в 1954 году (тогда был превзойден довоенный уровень жилфонда в 5,4 млн м. общей площади). До начала массового строительства блочных «хрущевок» на Сегедской и Черемушках оставалось еще 6-7 лет.

В те годы и значительно позднее в порядке вещей было проживание целой семьи в одной комнате в коммуне. Кроме того, покомнатное расселение практиковалось и в небольших квартирах. Например, на Большой Арнаутской, 7 в «трешке» проживало три семьи, причем одна из комнат была проходной. «Весело» было и тем, кто имел свою квартиру, но проживал вместе со взрослыми детьми, пожилыми родителями и семьями братьев и сестер. Часто в 2-3-комнатной квартире ютилось по 10-12 членов одной семьи. При этом они имели второстепенное право на расселение, поскольку имели все же свою квартиру, а не «коммуналку». Имел значение и статус в «бесклассовой», но очень жесткой иерархии того времени. 

Подобная ситуация была не только в Одессе, но и во всех городах СССР. Российский историк Николай Сванидзе приводит пример, когда в 1953 году молодая московская семья написала письмо Лаврентию Берии, бывшему на протяжении нескольких месяцев первым лицом в государстве. У пары уже был один ребенок, однако по нечаянности жена забеременела во второй раз. Семья просила у Кремля помочь выделить им квартиру. Этот вопрос как дело чести взял под личный контроль сам тов. Берия. Он «напряг» несколько ведомственных начальников и служб. В итоге всемогущий временщик смог предложить молодым людям только… бесплатный аборт у хорошего специалиста. 

Конечно, людям было очень тяжело. Ни минуты тишины, очередь в туалет, плита по расписанию — жутко представить. Но была и поддержка. Народ в то время был проще и общительнее. На работе люди сообща решали производственные задачи, по вечерам собирались во дворах. Вырасти в такой обстановке одиноким индивидуалистом было почти невозможно. С малолетства вы привыкали постоянно находится в обществе. Это и выручало.  

Первые послевоенные 

Какими бы значительными не были разрушения в СССР, в послевоенной ситуации четко прослеживается ответственность государственной машины, которая настолько увлеклась идеями мирового господства, что не хотела замечать проблем миллионов простых людей. Достаточно сказать, что в Одессе вплоть до 1953 года ежегодный объем жилищного строительства находился в пределах 35-55 тыс. м., то есть менее 0,1 м. на человека в год. Выходит, что возможность переезда была куда более призрачной чем сегодня, во времена преобладающей бедности и дикого капитализма. Только с конца 1946 года — и то, в производственных целях — вокруг Одессы начинается строительство компактных коттеджных поселков для работников перемещенных предприятий. А массовое сооружение многоквартирных домов на месте развалок и пустырей стартовало только через 7-8 лет после освобождения города. При этом значительную часть работ на новых объектах выполнили сами одесситы — рабочие заводов и сотрудники ведомств, которые по окончании смены вместе с женами и детьми шли на стройку. Именно так, «хозяйственным способом», при финансировании с предприятий и при участии коллективов было построено большинство «сталинок» на разбомбленных перекрестках. Только в центре города таких домов полторы сотни. 

Также в последующие годы было построено более 20 рабочих поселков — заводов Октябрьской революции, им. Дзержинского, рубероидного, ЧМП, НПЗ и так далее. Все они за исключением поселка «Судостроитель» на Адмиральском проспекте, были очень небольшими и рассчитывались на сотню-другую семей. 

Важную роль в восстановлении предприятий и сооружении домов сыграли военнопленные. Среди них больше всего было румын и немцев, а также венгры, болгары, испанцы. В Днепропетровске, например, трудилось много японцев. Все они находились на положении узников ГУЛАГа — под управлением «своих», с развитой системой стукачества и унижения личного достоинства. Полная антисанитария, голод. Из 12 тысяч одесских военнопленных в мирные годы выжило чуть более 6 тысяч. При этом — вопиющая тупость системы! — государство расходовало значительные средства на их лечение в госпиталях. 

Главные заслуги вчерашних «фашистов» — работы по восстановлению порта и строительство части домов на Адмиральском проспекте. Есть сведения, что по форме многие дома поселка «Судостроитель» как две капли воды напоминают юнкерские коттеджи в восточной Пруссии. 

Судостроительная, 19. «Немецкая» архитектура в освобожденном городе.

Оборона требует 

Международная обстановка после войны складывалась достаточно напряженно. Уже на Тегеранской конференции стало очевидно, что ведущие державы, в том числе СССР, думают о том, как переделить мир после победы. Затем пошла перманентная «холодная война» и где-то до конца 60-х общественность всех стран всерьез опасалась, что может начаться Третья мировая.

В такой обстановке СССР стремился как можно больше укрепить оборонный комплекс. Побочным результатом этой линии стало обеспечение офицерского состава жильем. К ним-то государство отнеслось со всей серьезностью.

В Одессе военных было много — как-никак граница. Сюда приезжали служить со всей страны. Военными были заняты многие квартиры в центре города, в том числе и в новых, «заводских» домах. Например, руководитель Обороны Одессы Гавриил Жуков поселился в доме «Стальканата» на Греческой, 43. Также был построен ряд крупных комплексов. Это, например, дома Одесского военного округа (Семинарская 1/1, 1/2, 1/4), восстановленный комплекс на Армейской, коттеджные поселки на Зоопарковой и возле полигона (в районе нынешней улицы Варненской). Именно Оборонка была одним из крупнейших  застройщиков города вплоть до середины 60-х уступая по числу сданных метров лишь ЧМП.

Военный городок на Черемушках 

---

Внимание! Обнаружив ошибку или неточность в тексте, выделите ее и нажмите Ctrl+Enter. Далее следуйте инструкциям. Редакция сайта заранее благодарит всех бдительных читателей!