Испытание стрессом: доля позитива в российской агрессии

Много ли людей обращаются к вам именно с психологическими травмами по причине сложной политической ситуации в стране?

Пока нет. Но в списке психических заболеваний  есть такой синдром – ПТСР или посттравматическое стрессовое расстройство. В чем его смысл? Представьте, что прямо сейчас вам звонят и говорят, что у вас горит квартира, пожарных уже вызвали, но огонь уже повредил большую часть вашего имущества. Ваше состояние, как это ни странно, будет более  чем нормальным. Вы вызываете такси, едете туда, наблюдаете, как тушат пожар в вашей квартире, оформляете все необходимые документы, выбрасываете все сгоревшее. Все это время вы  будете думать или, точнее, планировать выход из этой ситуации (капитальный ремонт, расход денежных средств, и т.д.). Самое главное, что при этом вы сами находитесь в тонусе. Но когда вы эту квартиру отремонтируете,  и ситуация останется позади, вы начнете ощущать себя эмоционально плохо. Вам могут начать сниться кошмары с пожарами, вы можете стать депрессивным или наоборот вспыльчивым и агрессивным, потерять способность радоваться и получать удовольствие от жизни. Это не полный, но основной перечень симптомов ПТСР.

Почему так происходит? Любая стрессовая ситуация бросает вызов в первую очередь нашей нервной системе. Пока событие, вызвавшее стресс не исчерпано и требует своего немедленного решения, происходит мобилизация психических ресурсов  для того, чтобы пережить этот короткий промежуток времени. И не просто пережить, а пережить качественно. Но когда ситуация разрешена и вы расслабляетесь, к вам приходит осознание не только того, что  произошло на самом деле, но и того, чего вам стоило это пережить. Стресс догоняет не только тогда, когда происходит ситуация, а когда она заканчивается.

Так вот, то, что сейчас происходит в Украине, нас с вами «догонит» немного позже. Спасибо Путину, который сейчас нас всех держит в тонусе. Пока этот стресс есть, мы будем держаться. Плохо станет тогда, когда начнет стабилизироваться ситуация в стране. Тогда и нахлынет волна пациентов с посттравматическим стрессовым расстройством.

Означает ли это, что чем дольше будет существовать конфликт, тем проще его будет пережить?

Нет, наоборот. Пока  ситуация накаляется, люди будут отстраняться от того, что у них внутри. Сейчас главной общественной установкой является  объединение ради финиша. Поэтому, пока мы будем все вместе идти до финиша, просматривая одинаковые новости, мы не будем обращать внимание на то, что внутри нас. Как только снаружи ситуация стабилизируется, мы заглянем внутрь, а там мы живем в состоянии страха, тревоги, возмущения полгода-год. И все эти неизжитые переживания будут требовать своего внутреннего разрешения. Нас это ждет к концу года, и я немного побаиваюсь того, чего нам это будет стоить. Но если ситуация затянется, то народ начнет «сдавать»  до того, как все начнет восстанавливаться. И я не знаю, что хуже.

С другой стороны, как это не страшно осознавать, в этом кризисе есть много позитивного.  Во-первых, избавиться от иллюзий по-хорошему никогда не удается. У украинцев было много иллюзий по поводу того, что Россия живет лучше, что у россиян президент лучше, а объединение в Советский Союз это хорошо. Сколько бабулек об этом говорили. За такие иллюзии многие наказаны. Я знаю много  людей, которые были за Партию регионов и за Россию. И я не знаю, от чего им сейчас хуже: от того, что доллар почти четырнадцать, от того, что в стране необъявленная война, или от того, что они потеряли очередную веру.

Еще одним полезным феноменом, рожденным российской агрессией, стало появление украинской идентичности, украинского самосознания. С этим в нашей стране была огромная брешь. Нас не только  лишили своих корней, но и на долгих 70 лет – языка, с подменой исторических фактов.  Вы вспомните,  украинских ученых еще в 19 веке забирали в Петербург, а позже, уже в 20 веке, переводили в Москву. Их заставляли менять свои фамилии на российский лад. Так был Иваненко, стал Иванов, был Сидоренко, стал Сидоров. Тогда же, в эпоху тотальной насильственной русификации всех республик, украинский язык стал «телячей мовой». Все это не могло не разрушить украинскую идентичность.  Быть украинцем стало стыдно. И эта тенденция закончилась только в декабре 2013 года на майдане. Эта пусковая точка возрождения украинского самосознания и украинской народной гордости.

Я сама выучила украинский гимн, вместе с большей частью страны, тогда во время майдана. Вот уж, поистине, нет худа без добра, и все что нас не ломает, делает нас сильнее. Но если бы в марте, вслед за зимними событиями в Киеве,  не последовала бы  российская агрессия в Крыму, а потом и на востоке страны, эффект майдана рассеялся бы как пепел на ветру. В Украине такое  уже было в 2004 году.

Будет ли помогать этот внешний враг в объединении людей?

Закон социальной психологии гласит: люди не объединяются за, люди объединяются против. Смотрите, у нас благодаря внешнему врагу появилось ощущение украинской нации. Понимаете, как это важно? Появилось ощущение, что украинская нация отличается от русских, беларусов, от молдаван. Только на противостоянии мы поняли, что мы не такие, как они, что мы отличаемся от всего мира, что у нас есть что-то, чего нет у других. Я не националистка, я одесситка, но у меня дома появились украинские флаги. У меня ребенок захотел постричься «под козака». И это самосознание не определяется языком, на котором мы разговариваем.

К тому же, у нас появилась целая армия волонтеров, рожденных не сытой страной, а необходимостью объединяться и помогать. Обычно волонтеры появляются там, где скучно жить и есть необходимость создавать искусственные условия для стимуляции нервной системы.  Я не хочу никого обидеть, но не все знают, что западным волонтерам платят деньги благотворительные фонды, они не работают бесплатно. Западные волонтеры получают такие характеристики от фондов, при которых они работали, что их берут на очень хорошие рабочие места. Во всем цивилизованном мире до сих пор огромное значение имеют характеристики с места учебы и работы.

Мы же находимся в постоянном стрессе, нам нервную систему не нужно стимулировать. Их волонтеры спасают себя от скуки или строят таким образом себе карьеру (и я не говорю, что это плохо, напротив, именно так и должно быть). Наши волонтеры совершенно другие. То, что они делают – это фантастика! Они помогают не ради денег и славы, не ради карьеры и благодарности. Они реально вносят свой вклад в общее дело ради свободы, ради сохранения жизни и возвращения здоровья тем, кто потерял его в военных действиях. Я преклоняюсь перед этими людьми за их мотивацию!

Потому, внешний враг будет усиливать наше объединение. И с каждым днем оно будет расти, о чем надо бы задуматься российским властям. Ведь уже сегодня в том же Луганске местные жители сдают террористов, а в Славянске учат украинский гимн, а в Крыму появляются надписи «Крым – это Украина».

Еще хотелось бы с вами поговорить об обезличивании. Эта тенденция в обществе сейчас очень заметна. Ведь если ты «колорад» или «укроп», то тебя спокойнее можно убить или травмировать, нежели если ты человек с конкретным именем и историей. Насколько потом сложно будет выйти из этого обезличивания?

Такое разделение в умах не просто надолго, это очень надолго. Помните  историю с Моисеем, который водил евреев по пустыне 40 лет, чтобы вымерли те, кто помнил, что такое рабство. Так и тут, необходимо, чтобы умерли те поколения, которые видели агрессию России и увидели в «русском» лицо своего врага.

Расколы в семьях быстро не закроются. Здесь психологических рекомендаций нет. Для того, чтобы семьи начали общаться нормально, должна победить мотивация и информация. С одной стороны, они должны понять, зачем им нужно наладить отношения внутри своей семьи , а с другой стороны, найти правду, общий источник информации. Было бы желание.

На самом деле, политический вопрос в расколе семей - это двадцатая причина. Дело не в политических взглядах. Агрессия  друг на друга во многих  семьях  имеет место уже давно, а политика - это повод для излияния  этой агрессии. Просто за это легче зацепиться.

Наша страна все годы независимости находится в состоянии перманентной революции. Смогут ли украинцы принять когда-нибудь хоть одного лидера? Смогут ли они когда-то перестать быть революционными?

Обязательно. Потому что украинская тоска по «батьку» обязательно приведет их к этому. Вспомните, как украинцы почитали гетьманов. Но гетьманами были люди, которых действительно выбирали сами украинцы и по три раза просили принять булаву. С первого раза он согласиться не мог. 

Сейчас большие надежды возлагают на Порошенко. Мне его даже жаль. Но он психологически выдержит эту ответственность - все его жесты и мимика говорят об этом.

То есть, вы хотите сказать, что он сильный лидер?

Он не лидер вообще. Но, тем не менее, на сегодняшний день он держится очень хорошо. У нас вообще нет лидера – ни Яценюк, ни Порошенко, ни Кличко, ни, тем более,  Тягнибок не являются лидерами по своей природе. Они по-своему хороши, у них есть свои слабые стороны, но не один из них не зажжет украинцев от юга до севера и от запада до востока. Самое главное, что у них уже получилось, - это снизить напряженность между простыми людьми из разных регионов. Я сейчас говорю о снятии языковой проблемы. Впервые в истории Украины инаугурация президента смогла не только объединить людей, но и обрисовала позитивные перспективы, иными словами дала надежду. Надо отдать должное нашему новому президенту за его ум, образованность и руководительские способности.

А Тимошенко?

На нее очень сильно повлияла тюрьма, она опасна сейчас для политики. Время, проведенное в тюрьме, еще ни на кого хорошо не влияло.  Юлия Владимировна прошла в ней все круги ада. Я думаю, она не только переживала обиду и злость за незаконное заключение, но и страх за собственную жизнь, и унижение от подглядываний за ней даже в ванной, и физическую боль в спине, и еще много других негативных эмоций, о которых мы с вами можем только догадываться. Это не тот внутренний багаж, с которым человеку можно давать власть. Потому, я считаю, что ей сейчас нельзя в политику. Ее нельзя допускать к власти. В этом плане как раз Порошенко мне больше всего нравится. Он находится в нормальном психическом состоянии.

Получается, для всех нас лучше, что не она выиграла выборы?

Люди в ней разочаровались, каким бы оратором и каким бы лидером она не была. Тимошенко умеет так зажечь народ, что они будут потом готовы умереть за нее, но не сегодня. К сожалению этих  качеств нет у Порошенко, за ним не пойдут. Сегодня он спасательный плот, на котором можно временно удержаться. Хорошо уже то, что он не пугает украинцев своими радикальными высказываниями. Поэтому для страны сейчас он идеальный вариант.

Как людям сейчас справляться с травмой? И сколько времени на это необходимо?

Нет  универсальных рекомендаций. И временных отрезков, одинаковых для всех, тоже нет. Одним людям понадобится больше времени, другим меньше. Каждый будет пытаться осознать происходящее для себя, и это будет тяжело. Но, как бы это парадоксально не звучало,  именно в такие тяжелые времена растет нация, взрослеет каждый ее гражданин, формируется духовный стержень народа. И в этом смысле майдан сделал для страны, сам того не ведая, намного больше, чем могут себе представить его участники.

А жертвы оправданы?

Без жертв ничего не бывает. Агнцы были, есть и будут, и если не умрет кто-то невинный, то остальные не встанут. Так устроена психология человека. Смерти Небесной сотни были нужны. История каждого государства показывает, что по-другому не бывает.

Есть еще травма потери территории. Как с этим справляться украинцу?

Каждый будет преодолевать эту травму по-своему. К сожалению, у нас нет психотерапевтической культуры. И каждый будет выходить из стресса самостоятельно. Кто через алкоголь, кто путем отрицания, кто вообще не будет выходить, а впадет в депрессию. Кроме того, разные города будут по-разному выходить. Чем больше город, например  Харьков, Одесса, Львов,  Киев, тем быстрее и легче они будут выходить из психологического кризиса, т.к. в большом городе жизнь кипит и этим отвлекает, у жителей большого города чаще шире кругозор и выше адаптивные способности . Более мелкие города будут выходить дольше и болезненней. Тот же самый Славянск - тут будет  долгий и непростой  процесс.

А смогут ли украинцы простить друг друга?

Для того, чтобы люди простили, им необходима либо религия, либо высокие культурные ценности. Вера помогает прощать, потому что Бог так сказал, и ты уже никуда от этого не денешься. Общество, содержащее в себе духовные ценности не на регламентируемом уровне, приветствует прощение, как ценность, и тогда ей следуют те, кто считает себя культурным и цивилизованным. Но у нас церковь себя очень дискредитировала. Например, батюшка позволяет себе кидаться в коммунальщиков шинами и лезет в драку. Как мы можем ему доверять и слушать его? Культуры у нас тоже нет, ценности очень слабые и носят в основном декларируемый характер.

Но если человеку дать надежду и смысл в жизни, он будет жить, чтобы ни случилось. Если украинцам после пережитого стресса дать надежду, и где-то там  вдалеке замелькает смысл, то это удержит людей от падения в пропасть. Ведомые смыслом, люди дойдут в любом состоянии. Но если не будет надежды, и будет потерян смысл, тогда людям станет страшно. Я очень боюсь такого варианта развития событий.

Людям сейчас надо объяснить, почему они должны потерпеть. Это как в роддоме - ты понимаешь, почему терпишь. Но если окажется, что ты терпел зря, это может подтолкнуть даже к суициду. Поэтому сейчас основная задача власти - дать смысл и надежду. Можно жить бедным, босым, голодным, если ты знаешь, ради чего ты так живешь. В противном случае не выживают даже самые обеспеченные люди.

---

Внимание! Обнаружив ошибку или неточность в тексте, выделите ее и нажмите Ctrl+Enter. Далее следуйте инструкциям. Редакция сайта заранее благодарит всех бдительных читателей!